Вести о коронации неожиданными не были. Если для кого-то в Красном замке и оставалось секретом, что королева Алисента днем и ночью грезит о своем сыне на Железном троне и гордо примеряет титул королевы-матери, то этому человеку стоило бы пррверить свои зрение, слух и способность делать простейшие выводы. Даже у Хелейны, далекой от жестокого мира придворных интриг и заговоров, хватало ума понять, что ее мать не остановится, пока не добьётся своего или не потеряет все, и не побрезгует никакими методами. Воля теперь уже покойного короля, желания самих детей и уж тем более мнение Рейниры королевой Алисентой явно не считаются препятствиями.
Слушая сира Кристона, Хелейна молчаливо соглашается, что ничего хорошего в его новостях нет. Нервно комкая под столом и сжимая в кулаке шелковый подол своего платья - легкомысленно светлого, хотя и ей, и всему двору уж четыре дня как полагалось бы облачаться исключительно в траурный черный, скорбя по королю и отцу, она старается выглядеть спокойно и уверенно, а не как испуганный ребенок, оказавшийся на краю пропасти. Но слова рыцаря, призванные, вероятно, успокоить и утешить, добиваются строго обратного: всё то, что Хелейна, подчиняясь воле матери и Малого совета, вынуждена была таить в себе, горячей волной поднимается и заставляет её предпринять еще одну безнадежную попытку донести свои тревоги и найти понимание.
- День коронации уже назначен? Сколько ещё моему бедному отцу предстоит разлагаться в собственных покоях? - К концу болезненного, мучительного вопроса, занимающего все её  мысли в эти смутные дни, она невольно повышает голос и сразу же испуганно умолкает, боясь быть услышанной кем-то кроме своего собеседника и тем самым дать подтверждение ужасным слухам, способным надолго очернить королевское семейство. - Уже ходят сплетни, мои фрейлины не стесняются обсуждать их в моем присутствии. - Она не озвучивает очевидного: скрывать правду не получится долго, как и сдерживать расползающиеся слухи в стенах Красного замка. Вряд ли озвученное ею такое предположение станет откровением для сира Кристона, без сомнений способного просчитывать будущие события куда лучше, чем на то способна принцесса.
Хелейна готова взывать к милосердию и чести любого, кто только может повлиять на ситуацию, но мало кто желает её слушать и исполнять её просьбы. Решение о сохранении тайны принято на том высоком уровне, куда не долетят её отчаянные мольбы о скорейшем погребении. Даже мать глуха к её словам и увещеваниям; чего же ожидать от других? Привычно смиряясь с таким положением, она вспоминает и другие волнующие её вопросы.
- Что обо всем этом думает мой муж? - Если, конечно, у него есть время думать и принимать участие в утомительных заседаниях Малого совета. Любовницы и бастарды отнимают слишком много сил и времени. - Мне всегда казалось, что он не мечтает о троне и готов признать преемницей отца нашу старшую сестру.
Она разглаживает складки на платье и берет наконец свой кубок. Принцесса нисколько не смущается и не волнуется из-за того, что вынуждена расспрашивать о своём супруге и его мнении чужого человека. К признаниям, что Эйгон не делится с принцессой своими мыслями и планами и редко радует ее своим присутствием, куда больше внимания уделяя любовницам, Хелейна научилась относиться спокойно, и сира Кристона, отвечающего за охрану королевской семьи и потому хорошо знающего, кто, где и с кем проводит свое время, вряд ли можно этим удивить.
- И Рейнира... Вы полагаете, что коронация Эйгона помешает ей провозгласить себя королевой? - В её голосе ясно звучат наивная надежда, что именно так все и будет, и любопытство к плану, с помощью которого Малый совет этого добьётся. Нет, Хелейна не думает, что благословение Верховного септона, произнесенное над склонённой головой её мужа, и возложенная на голову Эйгона отцовская корона заставят Рейниру преклонить колено и оставить свои мечты. Куда больше принцесса верит, что Малый совет нашёл способ договориться со старшей дочерью покойного короля, или переманить её сторонников, или ещё каким-то таинственным образом убедить её смириться с поражением в невидимой борьбе за власть. Разве может быть иначе?..

Она не хотела быть королевой, не просила Семерых об этом в ежедневных молитвах, и хотя королева Алисента всегда добивалась короны для своих детей, но готовить дочь к предстоящим обязанностям и ответственности даже не думала. Неудивительно, что теперь Хелейна не знает, что ей делать, а советы сира Кристона, призывающего забыть о милосердии ради защиты себя и детей и отказаться от честности ради поддержки мужа, больше ужасают её, чем действительно помогают. Если королевская власть синонимична жестокости и постоянной лжи, то ей она тем более не нужна.
Самое одновременно смешное и печальное - это то, что даже после принятия всех условий навязываемой ей игры настоящей власти у неё - дочери решительной королевы, жены безразличного короля и покорной куклы в руках Совета  - все равно не появится.
- Как хорошо, что у меня и моего мужа будут люди, способные принимать жестокие решения и лгать за нас, - горько улыбается Хелейна, отказываясь нести ответственность за ненавистные ей приказы. Пусть это слабовольно, пусть не соответствует образу идеальной королевы, пусть приведёт к разочарованию всего Малого совета, но отбросить жалость и доброту она не может. Хотя бы не так сразу.
- Кто ещё, кроме Старков, займёт сторону Рейниры? Веларионы? Аррены, ведь первая жена моего отца была родственницей лордов Долины? И кто поддержит нас? - Принцесса знает, что первыми Эйгону присягнут Хайтауэры, но боится, что кроме лордов Староместа никого на их стороне не окажется.
Неспешно шагая по улицам Королевской гвардии, Хелейна, не оправившаяся ещё окончательно от воздействия дурных новостей и ужаса перед будущим, сначала тяжело опирается на руку сира Кристона. Она не скрывает своё лицо под капюшоном плаща, и даже если бы попыталась, пятерка рыцарей неизбежно привлекла бы к ней всеобщее внимание. Поэтому даже на пустых улицах её быстро замечают и узнают, приветствуя радостными улыбками и стараясь оказаться к ней поближе. Это вполне закономерно не нравится сиру Кристону, но сама Хелейна будто бы крепнет и расцветает от направленных на неё взглядов. Она уже шагает увереннее и меньше опирается на сопровождающего её рыцаря, а свободная ладонь то и дело ныряет в кошель, после чего ласково передаёт монеты в протянутые к ней руки.
- Прошу вас, не будьте так суровы, - укоряюще и умоляюще касается принцесса плеча рыцаря, когда он в благородном порыве защитить её от несуществующей опасности слишком сильно отталкивает какого-то бедняка. Оборачиваясь, она вкладывает милостыню в тянущуюся к ней ладонь и после снова ускоряет шаг. - Они не желают нам зла, они просто голодны сами и хотят накормить своих детей. - Впрочем, есть и более состоятельные горожане, наблюдающие теперь за ними со стороны и вполголоса обсуждающие что-то в небольших группах. Неужели какие-то слухи все-таки просочились за стены замка? Хелейна с лёгким испугом поворачивается к сиру Кристону, но тот спокоен, и следом за ним забывает о страхе и она.
- Нет, не знала, - удивленно отзывается Хелейна, с детства привыкшая к находящимся рядом гвардейца и никогда не задумывавшаяся о том, что когда-то короли обходились без их защиты.
- Но я не Висенья, не Алисанна и даже не Рейнира, как бы я ни хотела быть похожей на одну из них. Я не знаю, что я должна делать и какой должна быть, чтобы защитить своих детей и свой народ. Боюсь, я не смогу оправдать ваши ожидания и подведу нас всех, - печально качает головой Хелейна.
Но в шуме и рёве Драконьего логова, заполнившего их уши сразу же после того, как за их спинами закрылись тяжёлые ворота, ей не удалось продолжить свою виноватую речь. Царственно отмахиваясь от спешащих к ней с отчетом и вопросами смотрителей, Хелейна шагает вперёд и ждёт, запрокинув голову, пока Пламенная Мечта не почувствует её присутствие и не приземлится величаво перед своей всадницей.
- Что случилось, моя дорогая? - нежно шепчет принцесса дракону, ласково касаясь чешуи на протянутой к ней голове. - Я не забыла тебя, все хорошо. Обещаю, скоро мы полетаем. - Убаюканная размеренным тоном, Мечта легко фыркает, окутывая Хелейну дымом и паром, и принцесса смеётся в ответ. Она приказывает стоящему на почтительном расстоянии смотрителю немедленно принести для дракона пищу и переводит взгляд на сира Кристона.
- Вы не торопитесь? Я бы хотела убедиться, что она теперь не откажется от еды.

Ей, кажется, впервые предлагают оружие, более весомое и действенное, нежели привычные для хрупких женщин вежливость и молитвы; даже дракона ей никто не предлагал оседлать, и то был единственный раз, когда она своевольно и вольнодумно взяла то, что принадлежало ей по праву. Ей впервые предлагают власть, возможность влиять на мир за пределами своих покоев и детских комнат, всегда бывших единственным её уделом. И если она, подчиняясь страху, скромности, неуверенности в собственных силах, отсутствию знаний, нежеланию вмешиваться в непонятную ей политику или ещё одному из сотен оправданий, сейчас откажется, вряд ли столь заманчивое предложение однажды поступит снова.
- Тогда я хочу войти в Малый Совет, сир Кристон. Прошу вас, как только настанет подходящий момент, дайте мне знать, пришлите за мной кого-нибудь, - решается наконец Хелейна, предчувствуя немало трудностей на выбранном пути и заранее смиряясь с ними. Она знает, что не все будут этому рады и что, скорее всего, первой выскажется резко против её мать, не желающая делиться своим тёплым местом подле трона даже с единственной дочерью. Она догадывается, что сир Кристон преследует какие-то собственные цели, кроме тех, которые уже озвучил ей, и предполагает, что его поддержка сейчас обернётся для неё необходимостью ответной услуги позже. Она не может даже представить реакцию собственного супруга, и это тревожит её больше всего.
- Разумеется, я не сторонница озвученных вами крайностей. Мне хотелось бы верить, что войны удастся избежать, но оставаться беззащитными, давая преимущество Рейнире, глупо и опасно. А нападать первыми - самоубийство. - Уж в том, что касалось третьего, среднего пути, сочетающего разумную осторожность и готовность к худшему, принцесса была готова поддержать рыцаря без дополнительных обсуждений и уговоров. Даже если ради этого придётся спорить и с мужем, и с матерью, и с дедом, и с любимым братом.
- Все знают, кого отец назвал своей наследницей, и ничья корона этого не изменит. Но мой муж - старший из потомков Эйгона Завоевателя по прямой мужской линии, и именно об этом стоит лишний раз напомнить. - Рассуждения же о том, в ком больше драконьей крови, - и вовсе гиблое дело. Пусть Рейнира в этом показателе и обходит детей Алисенты благодаря своей матери, но ее старшие дети - бастарды Стронга, что, разумеется, не добавляет в их вены валирийской крови. И если выбирать короля по чистокровности, то впору предлагать престол принцу Деймону или его с Рейнирой старшему сыну.
- А меч следует держать за тупой конец, не так ли? - невесело шутит Хелейна в тон совету сира Кристона. - Я буду молиться, чтобы ни мне, ни кому-либо ещё в Семи Королевствах не довелось увидеть боя драконов и тем более в нем участвовать, - Хелейна в ужасе передёргивает плечами, представляя то, что никому в Вестеросе ещё не довелось видеть. Таргариены никогда ещё не ополчались друг против друга и не оборачивали своих драконов на родственников. Как получилось, что теперь ночной кошмар все ближе становится к реальности?
- Вы разрушаете мою веру в рыцарей без страха и упрёка, - с шутливой укоризной качает головой принцесса. - Но спасибо, я подумаю над вашими словми.
У ворот Красного замка Хелейна останавливается, чтобы раздать остатки монет из своего кошелька. Рыцари не подпускают к ней людей слишком близко, но худые грязные руки все равно отчаянно тянутся к ней, и на место каждого, кого отталкивают в сторону стражники, тут же встают двое других нищих. Она старается вложить хотя бы по одной монете в каждую из протянутых ладоней, с болью смотрит на несчастные лица детей - ровесников Джейхейриса и Джейхейры - и сожалеет, что не может сделать для них большего. Вместо того, чтобы согреть и накормить всех страждущих, принцесса позволяет втянуть их в противостояние, которое может скоро огнём и кровью обрушиться на их и без того жалкие лачуги.
Когда кошелёк пустеет, Хелейна отводит глаза от несчастных людей и вслед за сиром Кристоном заходит в пустой и тихий двор замка - совсем другой мир по сравнению с тем, что остался за стенами.
- Жаль, что от интриг и предательств даже дракон не защитит. - Зато все остальное... Кажется, теперь, когда она почти чувствует тяжесть короны на своей голове, а её дети становятся не просто принцами, а наследниками престола, стоит отыскать и вручить им драконьи яйца, чтобы в будущем у них появились собственные защитники. - Не уверена, что хочу видеть мир таким же мрачным и тревожным, как вы его описываете, но благодарю вас за защиту. - Особенно за защиту сыновей и дочери - самого ценного и самого лучшего, что когда-либо было в её жизни.