Служанки, помнится, немало удивились утром, когда непривычно раздраженная и нервная Хелейна приказала подать ей не обычное дневное платье в мягких и нежных тонах и с тонкими сирийскими кружевами, а непривычное для неё темно-красное, торжественное и парадное, украшенное чёрной и золотой вышивкой. Платье, подобающее не принцессе, а королеве и потому долго лежавшее в сундуке в ожидании часа, который никогда не должен был наступить. Дотошно расправляя перед зеркалом несуществующие складки, любуясь блеском обрамлённых в тонкое золото рубинов в ушах и на шее, Хелейна долго пытается разглядеть в отражении ту, кем должна стать ради своих детей, но видит лишь саму себя - простодушную принцессу, примеряющую чужой наряд в глупой надежде, что он волшебным образом подарит ей уверенность и мудрость. Чуда не происходит.
Она не находит себе места в ожидании известий от сира Кристона и дважды решает, что с его посланцем передаст свой отказ от его щедрого предложения: не имея выбора в общем для детей Алисенты противостоянии с Рейнирой, Хелейна не желает портить отношения ещё и с матерью. Но также дважды, любуясь своими детьми (Джейхейрис заставил её гордо, смущенно и одновременно растерянно улыбнуться, во всеуслышанье восхищенно заявив, что его леди-мать сегодня выглядит необычайно красиво и по-настоящему величественно) и представляя опасность, грозящую им от властолюбивой тетушки и её сторонников, принцесса возвращается к первоначальному решению.
Нетерпеливо и взволнованно меряя шагами свои пустые покои и подолгу замирая у открытых настежь дверей залитого солнцем балкона, она готова уже передумать в третий раз - возможно даже в окончательный, ведь теперь рядом нет детей, вызывающих у неё столь сильный страх за их будущее. Но мешает ей изменить решение Эймонд, решительно прервавший её беспокойное уединение. Заслышав брата, Хелейна порывисто бросается от окна к нему, ища поддержку, утешение и недостающую ей храбрость, которой у него всегда было в избытке. И пусть сир Кристон сколь угодно долго рассуждает о том, что её братья-принцы могут ошибаться или искать собственную выгоду и тем самым подводить Хелейну и её детей, но у неё нет никого ближе и надежнее, и потому как она может не рассчитывать на Эймонда в тяжелую минуту сомнений и ноьходимости решительных действий?..
- Уже дважды успела раздумать, - бледно улыбается она. - Ты все ещё считаешь, что это разумно? Что Совет согласится меня принять?
В его уверенном ответе и успокаивающем прикосновении тёплой ладони она черпает силы, которых до этого ей не хватало даже на то, чтобы переступить порог своих тихих покоев, не говоря уж о появлении на Совете и грядущем споре с матерью, бывшей полновластной королевой более двадцати лет. Ей бы хотелось, чтобы уверенность и храбрость младшего брата были рядом с ней на Совете, поэтому его предложение Хелейна принимает с улыбкой искреннего облегчения:
- Мне будет намного легче, если ты пойдёшь со мной. Хотя Совет вряд ли будет рад, если там появимся мы оба.
Путь к залу Малого совета лежит мимо коридоров, ведущих к покоям короля Визериса, и Хелейна вздрагивает и бледнеет ещё больше, когда чувствует отравляющий воздух смрад, доносящийся из комнат, где который уже день лежит покинутое и забытое тело её отца. Два дня, осталось терпеть всего лишь два дня - не устаёт напоминать она самой себе, но муки совести и скорби не утихают, беспрестанно тревожа её бедное сердце. Она косится на брата, удивляясь его равнодушному спокойствию, которое не оставило его и в этих ужасных коридорах, и не может не завидовать его самообладанию.
Перед дверями зала Совета Хелейна выпрямляется, гордо расправляя плечи и вспоминая, с каким королевским достоинством всегда держит себя Рейнира, и под взглядами собравшихся внутри, разнящимися от любопытства до резкого неприятия, не тушуется и не смущается. Сир Кристон объясняет Совету цель её появления здесь, и принцесса с трудом удерживается от тяжелого вздоха: кого из этих могущественных людей призваны обмануть слова об их с Эйгоном тёплых любовных отношениях, кто из придворных ещё не знает о семейной жизни будущих монархов больше, чем они сами ведают друг о друге?
- Благодарю вас, сир Кристон, - слегка наклоняет голову в его сторону Хелейна. - Надеюсь, что мудрый Совет поддержит меня в желании во все помогать моему мужу и королю и всеми силами защищать наш народ, - с мягкой улыбкой обводит принцесса взглядом остальных членов Совета, чуть дольше задерживая его на матери. Ей кажется, что у вдовствующей королевы вид сейчас ровно такой же, как и много лет назад, когда она отчитывала своих юных детей за шалости и проказы, угрожая в наказание лишить их сладких лимонных пирожков на целую неделю, но быстро отходила и вскоре сама же смеялась, вспоминая то, как Эймонд разыграл одного из старых лордов. Но дети выросли, шутки стали серьезнее, злее и граничат теперь с оскорблением, которое щедрый Эймонд пытается нанести сразу всем присутствующим, а королева, прожигающая взглядом своего сына, вряд ли простит очередную его выходку.
Когда Эймонд с преувеличенным почтением использует обращение к королеве, принцесса, как и все в зале, невольно обращается взглядом к матери и даже после уточнения не сразу понимает, что брат имел ввиду вовсе не Алисенту. Забавно, что именно он первым использует столь церемонное обращение в адрес Хелейны. Но как же странно стоять, сцепив в замок дрожащие руки, под гневным взглядом матери, направленным теперь на принцессу.
Однако после короткого приступа слабости и робости Хелейна гордо вскидывает подбородок и, обращаясь к Эймонду и всему Совету, не отводит твёрдого взора от одной только матери.
- Не во всем, но во многом, дорогой брат. Я верю, что члены Совета всецело преданы моему супругу и думают лишь о благополучии будущего короля и его королевства. Мы же разделяем их беспокойство и, будучи самыми близкими и верными Эйгону людьми, сможем принести много пользы, когда войдём в Совет. - Что ж, лгать и преувеличивать, подыгрывая лорду-командующему и брату, оказывается не так сложно, как она боялась. Если бы ещё матушка перестала испепелять непокорную дочь взглядом...

Хелейна чувствует, как на какой-то томительной долгий момент раздумья, когда взгляды прочих советников подобно острым мечам скрещиваются на вынужденном выбирать из двух неприятных альтернатив сире Кристоне, все повисает на волоске. Сколько бы она не вскидывала голову в горделивой уверенности, которую вовсе не чувствовала, сколько бы не сжимала побелевшие от напряжения ладони в нервный замок, сколько бы не переводила выжидающий взгляд с замерших в неопределённости советников, от неё ничего уже не зависело. Впрочем, почему уже? Никаким влиянием принцесса не могла похвастаться и ранее, и вряд ли сможет насладиться полноценной властью в грядущем.
Но прав все же оказывается уверенно предрекавший успех Эймонд, а не его растерянная сестра, и по воле сира Кристона, одержавшего маленькую победу над королевой, они оба теперь входят в Малый совет. Хелейна имеет сомнительное счастье наслаждаться видом поджатых губ проигравшей матери, пока начавшееся обсуждение неотложных дел не отвлекает королеву Алисенту от недовольства недетскими выходками её детей. Когда мать наконец отворачивается, принцесса позволяет себе короткий облегчённый выдох и мимолетную улыбку, обращённую к брату: ценность слова и значимость желаний будущей королевы он переоценил, но своей цели они все же добились.
Занимая своё новое место за столом Совета, Хелейна кивком благодарит сира Кристона за то, что вопреки обстоятельствам и, видимо, собственным желаниям тот не отступился от первоначальной договоренности. Нервно расправляя на коленях тяжелую ткань платья, принцесса - королева, как не устаёт подчеркивать её изменившийся статус младший брат, - с негаснущим волнением прислушивается к разговору, от обсуждений возможных союзников быстро переходящему к перебору выгодных помолвок.
- Но... - под обратившимися к ней взглядами советников Хелейна умолкает на первом же слоге неуместной фразы, отводит собственный взор в сторону и с трудом удерживает рвущееся с губ замечание. Они слишком юны, хочется сказать ей. Они от рождения предназначены в супруги друг для друга, желает добавить она, ведь такова традиция Таргариенов, нарушавшаяся лишь в тех поколениях, где не находилось подходящих пар. Разве смогут они найти супруга лучше, чем близнец, находящийся рядом всю жизнь, понимающий и разделяющий все горести и радости?
От неблагоразумного вмешательства в обсуждение наиболее удачной продажи её детей останавливает Хелейну лишь мысль, что будущее висит на тонком волоске и что риск не дожить до их свадьбы слишком велик, если Эйгону и Совету не удастся привлечь на свою сторону сильных союзников. Выбор между идеальным браком в неизвестном будущем и выгодными союзами, способными сохранить жизни её детям, очевиден настолько, что его даже не надо озвучивать. И кто посмеет утверждать, что браки между братьями и сёстрами всегда счастливее прочих? Собственный пример убеждает принцессу, что не всегда стоит настаивать на дотошном соблюдении семейных традиций.
И когда она все-таки решается взять слово, то в её голосе нет ни возмущения, ни неодобрения.
- Согласится ли лорд Баратеон на брата короля вместо его сына? - недоверчиво качает головой Хелейна в ответ на предложение брата. - Помолвка дочери с наследным принцем - желанная цель для любого отца, и необходимо решить, кто больше достоин такой чести. - И, если перестать облекать жестокую правду в пышные слова, придётся выбрать того, кто больше нужен и полезен сторонникам Эйгона. - Тем более, что Рейнира уже связала своих сыновей помолвками и не сможет предложить лордам то же, что и мы.
Хелейне кажется, что во взгляде матери наконец-то мелькает что-то похожее на одобрение, но сейчас благосклонность королевы не радует её: слишком уж неприятно принцессе планировать браки своих малолетних детей, даже если эти союзы помогут её мужу удержаться на не принадлежащем ему троне, а юным принцам - не лишиться голов по приказу властолюбивой тети.
- Если леди Тирелл откажется и усомнится, что моя дочь будет достойной женой для её сына, напомните ей, что однажды Джейхейра оседлает дракона. Ни у одной невесты в Семи Королевствах не будет лучшего приданного. - Материнская гордость шепчет, что её единственная дочь и без подобных дополнений будет одной из прекраснейших невест во всем Вестеросе, но кому помешает дополнительное преимущество? А дракон у Джейхейры будет, Хелейна готова в это поклясться любому, кто спросит. Стоило положить драконье яйцо ещё в её колыбельку, чтобы он рос вместе с ней, но и сейчас не поздно подарить ей друга и защитника.
- Какие бы союзы мы не заключили, есть одно условие, не подлежащее обсуждению. Пока не закончится противостояние с Рейнирой, пока мои дети не вырастут, они останутся здесь, со мной, и не отправятся воспитанниками к своим будущим семьям, - она обводит твёрдым взглядом советников, готовясь к возражениям; за право оставить детей у себя и не подвергать их опасностям дальней дороги и жизни у чужих людей принцесса будет биться яростно и решительно и не остановится, пока не добьётся победы.

Остальное обсуждение она слушает внимательно, но безразлично, опустив глаза на сцепленные в замок собственные бледные ладони. У Хелейны нет больше замечаний и предложений, которые стоило бы озвучить на Совете, и собравшиеся здесь куда лучше принцессы знают, кто из лордов примет сторону Эйгона без дополнительных обещаний, кто потребует за поддержку золотые горы и высокие должности и - самое главное - чья помощь стоит столь щедрых обещаний.
От своего полузабытья Хелейна рывком выходит лишь тогда, когда речь снова заходит об её детях. Точнее, о старшем сыне, которого вопреки недавнему требованию будущей королевы предлагают отправить воспитанником и заложником к леди Дарри.
Принцесса вздрагивает будто от удара, подается вперед, цепляясь слабыми руками за край стола, собирается возразить - но всколыхнувшийся страх за детей, обычно сидящий в груди как свернувшийся еж, грозно и злобно расправляет свои колючки, впивается в её сердце и горло, мешает ей вздохнуть и вымолвить хотя бы одно короткое возражение. Растерянно и беспомощно скользя взглядом по членам Совета, она останавливает умоляющий взгляд на матери: из всех них вдовствующая королева - та единственная, кто в полной мере может понять и разделить страх Хелейны за детей. Да только Алисенте тоже не дают замолвить слово о безопасности наследника престола, отговариваясь вечным предлогом, что так будет лучше для всех.
Не будет: на льстивые обещания щедра и Рейнира, и с леди Дарри ей будет куда легче найти общий язык, чем любому из посланцев Малого Совета. Да и как сможет чужая женщина защитить свои земли и доверенного ей наследного принца от драконов, которые обрушит на них мятежная принцесса? Выставит против них прославленную семёрку рыцарей-бастардов? Скорее - склонит голову, подчиняясь сокрушающей воле Рейниры, и покорно отдаст в её жестокие руки Джейхейриса, оберегая от драконьего пламени себя и своих людей.
- Нет, - еле слышно шепчет Хелейна, найдя наконец воздух хотя бы для этого короткого слова, которое все равно никто не слышит. Да и не хочет слышать: что может знать слабая женщина о нуждах государства? Её удел - воспитывать детей до тех пор, пока их не вырвут из материнских объятий и не передадут в руки верной смерти.
"Нет!" - облизывая пересохшие губы, собирается громче повторить Хелейна, обращаясь прежде всего к предавшему её сиру Кристону. Но вместо неё говорит брат, куда более резко и доходчиво пересказывая её собственные испуганные мысли. И если в другое время Хелейна постаралась бы смягчить желчь и злобу в его словах своими мягкими увещеваниями и укоризненными улыбками, то сейчас она лишь благодарно прикрывает глаза, зная, что в Совете есть хотя бы один человек, который будет яростно защищать её детей и не стушуется под градом упрёков.
- Лишая моих детей защиты их семьи и драконов, вы рискуете их жизнями куда больше, - когда бешеное биение сердца немного успокаивается, а в сжатую невидимым кулаком грудь снова поступает воздух, Хелейна вмешивается наконец в проходящий без неё разговор. Под конец фразы её тихий и слабый голос крепнет, и она чувствует, как скрещиваются на ней взгляды членов Совета, до того мечущие громы и молнии в скорого на оскорбления Эймонда. Но под острым вниманием принцесса, сражающаяся за своих детей единственным доступным ей оружием, не теряется и вскидывает голову, будто пытаясь напомнить, что всего лишь через три дня на неё опустится корона. - Мои дети - все мои дети - останутся в Королевской Гавани. Никому из наших подданных мы не можем доверять настолько, чтобы поручить их заботам принцев и принцессу. Или вы считаете, что кто-либо из лордов сильнее и надёжнее, чем Вхагар, Солнечный Огонь и Пламенная Мечта? - адресуя вопрос всем членам Совета, она при этом не отводит взгляда от сира Кристона, ожидая новых возражений от него, жарче всех отстаивающего эту идею. Именно с ним, пугавшим её жестокостью Рейниры и грозящей детям опасностью, принцесса готова спорить до хрипоты и дольше - пока он не вспомнит собственные слова и не примет в этом вопросе сторону Хелейны.
- Что до леди Дарри... Не предлагайте ей узаконить бастарда, а найдите среди верных нам людей мужа, согласного принять её фамилию. Вторых сыновей, мечтающих об участи лучшей, нежели судьба безземельного рыцаря, в Вестеросе всегда было достаточно. - Вряд ли Рейнира сможет придумать более лакомое предложение, чтобы соблазнить леди Дарри на свою сторону.

Это было... низко. Хотелось бы сказать, что подобные слова были недостойным чести королевского гвардейца и тем более - лорда-командующего, да только в сказки и песни, повествующие о рыцарском благородстве и душевной чистоте, придворная жизнь быстро отучает верить. Честь и честность определяются не титулами и званиями и не зависят от цвета плаща.
Но даже независимо от его положения, Хелейна привыкла считать сира Кристона одним из самых благородных людей в своем окружении. Разочарование было горьким. Но направленный на нее взгляд Хелейна встречает спокойно и даже вздергивает подбородок в попытке казаться еще более гордой и невозмутимой. Пусть жалеющие принцессу люди старались обходить в её присутствии эту неприятную тему тридевятой стороной, но шепотков за спиной, завуалированных уколов и открытого поведения её супруга было достаточно, чтобы смирить Хелейну с собственной негаснущей обидой. Да и боль уже потеряла свою остроту: иголка, раз за разом проворачиваемая в её несчастной сердце, давно затупилась и не ранила, а лишь царапала полузажившую язву.
- Разве плохо, что мой дорогой брат еще не женат и не обременен любовницами? Иначе у вас не было бы возможности столь выгодно продать его лорду Баратеону, - ей, конечно, далеко еще до мастерства точных и едких уколов, в котором годами практиковались члены Совета, но злость и страх за детей все еще бурлят в ней гремучей смесью, и даже в иную тему Хелейна пытается добавить щепотку своего разочарования и гнева.
- Мы все рискуем своими жизнями и жизнями моих детей, объявляя Эйгона королем. В Королевской Гавани принцы и принцесса будут под защитой своей семьи и драконов, готовых охранять их до последнего вздоха. Никто не может обещать большего. - Как диковинная заморская птичка, Хелейна раз за разом повторяет одно и то же, пытаясь донести свою крайне простую мысль до Совета - и в первую очередь до сира Кристона, будто забывшего свои вчерашние мрачные прорицания, будто разлукой с детьми пытающегося наказать принцессу за своеволие и страх, что выводит её из себя и толкает на яростные споры. И раз за разом её отказываются слышать. Если её дети останутся рядом с семьёй, их будет охранять вся королевская стража, семья и драконы. Только когда вся защита будет сломлена, только когда падут все огнедышащие сторонники Эйгона и их всадники, только тогда королевские дети окажутся на краю смерти. Но отдайте их под защиту чужака - и поставленный перед жадной пастью той же Сиракс он без колебаний отдаст врагам всех своих подопечных. Как мудрые советники могут не понимать и не принимать столь очевидных фактов?..
Ища союзников в Совете, пытаясь определить тех, кого проще всего убедить в собственной правоте, Хелейна вспоминает о том отсутствующем здесь человеке, чьё мнение должно главенствовать даже тогда, когда все остальные единогласно против. Ей претит мысль вытаскивать Эйгона из постели очередной любовницы - или где там он коротает наполненные бездельем дни и ночи - и как непослушного ребёнка привести на следующий Совет, но ради Джейхейриса и его безопасности она готова в очередной раз усмирить свою гордость и обратиться за помощью мужу.
- А что помешает им взять обещанных заложников и предать нас? - парирует Хелейна, но спору с сиром Кристоном не даёт продолжения её дед. Его ласковое прикосновение заставляет её замолчать, а его слова, наконец отводящие в сторону нависшие над невинной головой Джейхейриса тучи, успокаивают её и вызывают улыбку искренней благодарности. Которая, впрочем, несколько меркнет, когда вместо Речных земель десница предлагает отправить наследного принца в Старомест.
Ей хочется стряхнуть со своего плеча ласковую морщинистую руку и снова кинуться в бой, отстаивая своё право не разлучаться с детьми. Но обводя взглядом кивающих членов Совета, замечая, что даже Эймонд не спешит спорить, Хелейна понимает, что не каждый бой можно выиграть и что есть компромиссы, на которые приходится идти, как бы неприятны они не были. Хайтауэрам хотя бы можно доверять: приближенные к трону благодаря кровному родству, они не посмеют переметнуться к Рейнире, чтобы не терять своего выгодного положения.
- Хорошо, - тускло соглашается Хелейна. - Но никто не должен знать, куда мы отправим моего сына. Пустите слух, что отправляете его в Кастерли-Рок или в Харренхолл, скройте правду всеми возможными способами. - Материнское сердце уже болит в страшном предчувствии скорого прощания с первенцем; лишь бы только ей довелось увидеть его снова.
- Сир Кристон прав, мы с Пламенной Мечтой не можем оставить столицу. Но если угроза осады станет неминуемой, если у нас не останется иного выбора, мы можем отослать из столицы королеву-мать вместе с моими детьми. Например, в Вольные города, как предложил Эймонд. - Слова даются нелегко; Хелейна сама не может поверить, что произносит их, что добровольно предлагает отправить прочь всех своих детей. Утешает она себя лишь тем, что пойдёт на это лишь в крайней ситуации, если иной выбор будет означать неизбежную смерть юных принцев.
- Если позволите, я тоже покину Совет. Полагаю, мне необходимо собирать старшего сына в дорогу и прощаться с ним, поэтому не хотелось бы больше терять драгоценное время. - Не дожидаясь ответа, Хелейна встаёт, расправляя тяжёлые юбки торжественного платья, и привычно берет брата под руку: - Позволишь проводить тебя?